Откроем 21-й том Большой советской энциклопедии. На страницах 561–562 прочтем: «РЕГИСТАН, песчаная пустыня на В. Иранского нагорья в Афганистане... Пл. ок. 40 тыс. км2, высота от 1500 м на В. до 800 м на З. Представляет пологонаклонную равнину с широким развитием закрепленных песчаных гряд, подвижных барханов (выс. до 60 м) и др... Осадков около 100 мм в год (максимум – зимой и весной). Редкая растительность... используется в качестве пастбищ для овец, коз и верблюдов. Население преимущественно кочевое (скотоводы). По долинам рек и у подножий гор – редкие оазисы; русла наиболее крупных рек сопровождаются тугайной растительностью. По северной окраине Р. проходит шоссе Кандагар (Афганистан) – Кветта (Пакистан)». ГОЛОВНАЯ БОЛЬ МОДЖАХЕДОВ Август 1987 года. Задача боевого выхода по меркам спецназовцев была обыденной: поисково-засадные действия с целью срыва организованных поставок на территорию Афганистана боевиков, оружия, боеприпасов и других материальных средств из Пакистана и Ирана. Если кто-то думает, что каждая подобная операция сопровождалась вооруженным столкновением и результатом, то глубоко ошибается. Для того чтобы определить, где возможно появление каравана душманов, правильно выбрать место и скрытно организовать на нем засаду, приходилось как золотоискателям просеять много «песка». Заблаговременно изучалась местность, вероятные рабочие маршруты в зависимости от времени года и суток. Анализировалась любая информация по прошедшим результативным и нерезультативным боевым выходам, сведения от «доброжелателей», особенности того или иного района, нравов и обычаев местных жителей и еще большой пласт различного рода данных. В пустыне вычислить путь, по которому могут пойти караваны, сложно: вариантов очень много, а людей мало. Пустыня давала им свободу для выбора маршрутов. Здесь перевозки осуществлялись как на автотранспорте (трактора с прицепами, легковые японские «Тойоты» и иранские «Симурги», американские «Доджи», наши «ГАЗ -66» и китайские грузовики), так и на верблюдах. Караваны с оружием, боеприпасами, медикаментами и одеждой в зависимости от степени угрозы со стороны советских войск включали от одной до 10–15 автомашин и от 4–5 до 30–40 верблюдов. Проводка организовывалась «духами» весьма тщательно и включала в себя целый комплекс сложных мероприятий. Поэтому в лучшем случае каждый десятый боевой выход на поисково-засадные действия был результативным. Но это не значит, что остальные 90% боевых выходов не имели смысла. Постоянное нахождение вдоль границы с Пакистаном и Ираном советских спецназовцев очень сильно мешало регулярному снабжению антиправительственных группировок в Афганистане, и это было истинной «головной болью» для моджахедов. ЭЛЬБРУС И ЕГО СЕМЕРКА Итак, в августе 1987 года в Афганистане, в пустыню Регистан вышел 610-й отряд СпН численностью 45 человек во главе с командиром роты. Отряд включал: бронегруппу на трех БМП-2 старшего лейтенанта Семенаша, группу старшего лейтенанта Г. на двух автомобилях «Урал» с установленными в кузовах трофейными пулеметами ДШК и КПВТ, группу заместителя командира роты старшего лейтенанта Перемитина на двух также трофейных «Тойотах» (отличная легковая машина 4х4, механическая коробка передач, кабина на двух человек и большой кузов) с 12,7-мм пулеметами НСВ «Утес» и одном «Урале» с 14,5-мм КПВТ. При последней находился командир роты, осуществлявший общее руководство действиями групп. Из пункта постоянной дислокации выступили около пяти часов утра. Через реку Аргандаб после проверки на минирование переправились в 5.30. Бронегруппа замыкала колонну отряда. Преодолев около 350 км с одним привалом, к полудню следующего дня сосредоточились у горы Малик-Дукан. После уточнения задач, согласно решению командира роты, отряд разделился. Группам предстояло выйти в заранее определенные районы для проведения засадных действий. Бронегруппа должна была вернуться на 8–10 км на север в пустыню, группа старшего лейтенанта Г. – выдвинуться восточнее на 8–10 км, к колодцам Набичах и Навабчах, группа Перемитина – уйти на 8–10 км на запад. Таким образом, отряд рассредоточивался вдоль 15–20-километрового участка афгано-пакистанской границы и тем самым перекрывал основные рабочие маршруты переброски оружия и боеприпасов в данном районе. В качестве одного из мероприятий по введению в заблуждение противника было предусмотрено, что группа Г. уйдет в назначенную точку только после того, как остальные группы уже закрепятся на указанных им местах в боевых порядках для проведения засад. К вечеру, когда это было сделано, обе автомашины старшего лейтенанта Г. направились в свой район. Во втором «Урале» с семью разведчиками ехал Эльбрус Фидаров, младший врач медпункта батальона (в каждую спецназовскую группу непременно включался фельдшер или медик). Именно Эльбрус вдруг заметил, что командир группы на своей машине ушел с маршрута и повернул в сторону перевала Шабиян. Фидаров запросил по УКВ-связи старшего лейтенанта: «Куда едем?» Г. ответил, что заметил две «Тойоты» «духов», которые хотели выехать в пустыню из горного прохода, но, увидев русские грузовики, поспешно ретировались назад. Миновав горный проход, группа очутилась на небольшом плато между двух горных хребтов: сзади – выход в пустыню, впереди – перевал. В какой-то момент, поняв, что «духовские» машины ушли далеко к перевалу, Г. решил вернуться назад. В этот момент со стороны гор начался обстрел из стрелкового оружия. Группа проводки «духовского» каравана по всем правилам военной науки прикрывала его отход. На наших автомобилях тотчас были пробиты лобовые стекла. «Урал» Фидарова остановился в 300 м от входа на плато, к нему подобрался командир группы со своими людьми. Разведчики спешились, а пустые машины с крупнокалиберными пулеметами отправили назад в пустыню. Старший лейтенант Фидаров напомнил Г. о приказе командира роты, в котором указан маршрут и район выдвижения. В ответ Г. заявил: «Здесь командую я». Тем не менее после возобновившегося обстрела «духов» командир группы приказал отходить к выходу из горного плато. Приблизившись к нему, спецназовцы увидели, что впереди стоящая гора имеет два прохода. Г. приказал Фидарову возвращаться со своими людьми через левый проход, а сам отправился в сторону правого, через который и заходила вся группа. Семерка спецназовцев во главе с Фидаровым тоже двинулась назад, но тут Эльбрус вдруг заметил, что, «духи» успели их обойти и ждут у основания горы. Он скомандовал «Делай, как я!» и поднял людей на вершину высотой метров 30. Не успели спецназовцы закрепиться на этой позиции, как душманы внизу сориентировались и пошли в наступление. Фидаров и семь разведчиков организовали оборону и вели бой практически в окружении, подсвечивая противника осветительными ракетами. В это время Г. со своей подгруппой из восьми человек вышел к машинам через горный проход и, пытаясь поддержать огнем из ДШК окруженных, периодически обстреливал и подгруппу Эльбруса. До часа ночи солдаты Фидарова отбивались от «духов», пытавшихся забраться на гору и уничтожить разведчиков. Причем был момент, когда Эльбрус сказал: «Погибнем, но в плен не сдадимся». Когда командир роты, находившийся с группой старшего лейтенанта Перемитина в засаде в 10–12 км от места событий, увидел осветительные ракеты, то подумал сперва: или «духи» обкурились, или отмечают какой-то праздник. Мысль, что кто-то не выполнил его приказ, просто не могла прийти в голову. Но дежурный радист вдруг доложил, что Г. передал в Центр сигнал «777», что означало: «Веду бой, прошу срочной помощи». Ротный приказал готовиться на двух «Тойотах» выдвинуться на помощь к группе Г. и передать командиру бронегруппы Семенашу ждать команды на выдвижение. Короче, вся поисково-засадная деятельность была под угрозой срыва. «Район засвечен, здесь уже никто не пойдет», – подумал офицер. Перед выходом наконец удалось связаться с Г. Оказалось, что у него легко раненный и обстановка нормализовалась. Противник «вроде бы» отошел на перевал. Командир роты запросил у Центра на утро вертолет для эвакуации легко раненного сержанта. Когда подтверждение было получено, командир роты принял решение продолжать засадные действия и не срывать с места остальные группы. Утром прилетели два Ми-24, обработали районы предполагаемого нахождения «духов» и обеспечили возвращение подгруппы Фидарова, а Ми-8 эвакуировал раненого и вместе с ним улетел Эльбрус Фидаров. Командир роты с третьей группой прибыл к месту событий и выслушал доклад Г. По его словам, при выдвижении по указанному маршруту их обстреляли с гор и они были вынуждены принять бой. В результате был ранен в руку сержант Ивах. В ходе дальнейшего разговора с Г. выяснилось, что автомат сержанта Иваха остался на плато. Картина стала окончательно ясна, когда состоялся разговор с сержантами и водителями машин. НА МЕСТЕ БОЯ Командир роты доложил в Центр выводы из обстановки. Исполняющий обязанности командира батальона майор Чернышев приказал найти автомат и продолжать поисково-засадные действия. Ротный определил их порядок. При подходе к горе, закрывающей плато, одна подгруппа занимает самую высокую ее точку и обеспечивает продвижение справа и слева остальных подгрупп. Г. должен зайти с поисковой группой на плато, найти автомат и вернуться назад. После этого правая и левая подгруппы обеспечения на технике выходят и обеспечивают отход с вершины горы пешей подгруппы. Все, как всегда, было хорошо в теории. На практике солнце палило нестерпимо, температура уже была под 60 градусов по Цельсию, наблюдатели доложили командиру роты о странных столбах дыма в районе горных проходов, куда должны были идти назначенные подгруппы. Стали слышны характерные разрывы мин. Минометы «духов» пристреливали проходы. Они решили, что шурави собираются идти к перевалу Шабиян. Начали работать по спецназовцам и снайперы. Командир роты связался с Центром и запросил вертолеты для огневой поддержки. Прождали до 15 часов дня. Вертолеты не смогли прилететь из-за высокой температуры. На солнце уже было 70 градусов по Цельсию. Тем временем обстрел прекратился, и командир роты принял решение идти на плато. Два «Урала» с разведчиками выдвинулись вперед. В первом старшим ехал Г., во втором – Перемитин (он сидел в кузове со снайперской винтовкой). За ними следовали две «Тойоты» (в первой был командир роты). Замыкал колонну еще один «Урал». До горных проходов оставалось не более двух километров, когда Перемитин доложил командиру роты, что по ним работает снайпер. Остановились. Командир роты подошел к Перемитину, и тут они увидели, как патроны, лежащие в кузове, начали взрываться от высокой температуры. Командир роты снял с себя флягу воды и стал поливать боеприпасы. «Как в «Белом солнце пустыни», – подумал он тогда. Продолжили движение, рассредоточились согласно замыслу. Когда гора, закрывавшая плато от пустыни, была занята подгруппой обеспечения и старший доложил, что противника не наблюдает, выдвинулись остальные подгруппы. Г. рванул на плато. Командир роты между тем остановился возле горы, на которой вела бой подгруппа Фидарова и на склонах лежали трупы трех «духов». После детального изучения подножия горы и досмотра убитых выяснилось, что душманы оставили четырех погибших, что было крайне странно. У двух – были обнаружены водительские права, в карманах у каждого – по полкило наркотиков. Далее был найден автомат, который, видимо, ночью не обнаружили «духи» и две гранаты от ручного гранатомета, пробитые пулями. Большое количество крови в нескольких местах позволило предположить о еще нескольких убитых или раненых. Результат ночного боя подгруппы Фидарова был ясен. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... В это время Г. доложил о том, что автомат сержанта Иваха найден. Обе группы организованно отошли в пустыню. Смеркалось. Командир роты подумал о необходимости сменить район поисково-засадных действий, но это требовалось согласовать с Центром, что сулило ночевку в пустыне. Тогда было принято решение Г. выдвинуться опять-таки к колодцам Навабчах и Набичах. После его убытия командир роты сказал Перемитину: «Возвращаемся на запад и сядем на старом месте». Местность впереди была испещрена сухими руслами рек, так называемыми «мандехами», глубина которых доходила до 6–8 м. Колонна из двух «Тойот» и одного замыкающего «Урала» из-за пыли, поднимавшейся за машинами, растянулась на полкилометра. Автомобили то спускались в мандехи, то поднимались наверх. Вдруг с головной машины, в которой сидел командир роты, в вечерних сумерках в метрах трехстах заметили два внедорожника с кузовами. Они остановились. Из мандеха выехала вторая спецназовская «Тойота» и встала рядом с командирской. Все солдаты, находившиеся в кузовах «Тойот», были в национальной афганской одежде, в кузовах стояли крупнокалиберные пулеметы. То есть ни дать ни взять – отряд моджахедов. Командир роты вылез из окна и сказал пулеметчику Лебедеву: «Заряжай». По связи всех оповестили о готовности к бою. Тут впереди стоявшие машины мигнули три раза фарами. Им ответил тем же спецназовский автомобиль. Вновь был подан световой сигнал, и вновь последовал такой же ответ. Тогда внедорожники поехали в сторону советских машин. Командир роты помахал им рукой, как бы приглашая и успокаивая: мол, «свои», не бойтесь. Лебедев доложил, что в приближающихся автомобилях по два человека, в кузовах пулеметов нет. Командир роты подумал, что проблему можно решить двумя очередями из своих крупнокалиберных, но если «духи» подъедут ближе, и разглядят «рязанские лица», то придется погоняться за ними. И тут внезапно внедорожники остановились в двухстах метрах, резко развернулись и стали быстро удаляться: из мандеха выехал «Урал», и «духи» поняли, что перед ними шурави («Уралов» у душманов не было). Развернулась настоящая погоня. Сумерки сгущались, и вся надежда была на мастерство водителей: Андрея Перемитина, второго офицера его группы и шофера «Урала». Солдаты в кузовах летали в разные стороны, благо все имущество было заблаговременно приторочено к бортам машин. Лебедев, пулеметчик со второй «Тойоты» и «Урала» умудрялись вести прицельную стрельбу по беглецам. Через полчаса начали попадаться барханы, машины «духов» разделились и потерялись в опустившихся сумерках. Колонна остановилась. Выбрали место для ночлега. Посовещавшись, командир роты и офицеры пришли к выводу, что беглецам деваться некуда. Они неминуемо должны проехать через район, в котором находилась группа. Приняли решение организовать засаду, заминировать несколько параллельных путей, а утром отправиться по следам «духов». Ночь прошла спокойно. С рассветом только на легковых машинах продолжили преследование. Через несколько километров была обнаружена «Тойота» синего цвета, застрявшая в бархане. После осмотра окрестностей и контрольных выстрелов по кабине досмотровая подгруппа выдвинулась к автомобилю. «Духов» в нем не оказалось, зато кузов был забит мешками с цементом и коврами. Спидометр отсчитал всего около 300 км. Внедорожник, со всего размаха врезавшись в бархан, потерял правое переднее колесо. Поэтому сначала хотели его уничтожить. Но было жалко новую машину, тем более полноприводную модель, какие еще не встречались в пустыне. Водители поклялись, что они починят трофей. С ними была оставлена часть группы, а остальные поехали по следам второй машины. Через пять километров в бархане была обнаружена и она. Рядом с ней стояли две пары сандалий, от них шли следы босых ног в сторону пакистанской границы. К концу дня группа собралась вместе. В Центр было доложено о захвате автомобилей. Они были одинаковыми как близнецы. Вечером группа переместилась в новый район, и там в ходе детального досмотра содержимого машин были обнаружены четыре автомата Калашникова, три мешка иранских денег (реалов) и боеприпасы. Все это находилось в коврах. Был сделан вывод, что «духи» в Иране продали крупную партию наркотиков, купили две машины, а остальные деньги везли в Афганистан. Ротному вместе с сержантом Авдеевым пришлось до утра считать деньги. В мешках оказалось свыше пятидесяти миллионов иранских реалов. После возвращения из боевого выхода был проведен «разбор полетов» с нерадивыми, а отличившиеся представлены к наградам. Политотдел иранские деньги считал три дня. В результате выяснилось, что миллионов было не 50, а 24, а командиру роты сказали, что он ошибся. Однако по просьбе ротного для ленинской комнаты была закуплена «канцелярщина»: пачка фломастеров и две перьевые китайские ручки. А новые трофейные «Тойоты» заменили на старенькие. На старшего лейтенанта Эльбруса Фидарова командиром роты было написано представление на орден Красной Звезды и отправлено в штаб батальона. Но эту награду офицер так и не получил (ныне полковник медицинской службы Фидаров трудится в 52-м лечебно-диагностическом центре МО в Москве).
|
